– Похоже, отцу Иакову пора на повышение. Подготовьте соответствующее распоряжение о его переводе в Остгренц вместе со списком возможных кандидатур на освободившуюся должность.
– Будет сделано, – сказал секретарь и, сделав пометку у себя в бумагах, подумал:
«Бедняга, наверняка обрадуется. Откуда ему знать, чем обернётся такое „повышение“. Наивный провинциальный священник…»
– Что у нас дальше?
– Донесение из Западного герцогства, из Мораста. Там проживает некто Витус. В прошлом – мастер Цеха красильщиков, где занимался составлением рецептур красителей для придания тканям различных оттенков. Накопил достаточно денег и отошёл от дел, чтобы всецело посвятить себя химическим экспериментам. Называет себя естествоиспытателем. Недавно закончил научный труд, где обосновал принципы изготовления, я цитирую: «смесей моментального воспламенения, способных производить значительное разрушение за счёт чрезвычайно быстрого расширения газообразных продуктов сгорания». Иными словами, он изобрёл…
– Понятно, что он изобрёл. – Архиепископ повёл бровями и шумно выдохнул. – Этого нам только не хватало. Мораст1… Недаром говорят, что тихие воды глубоки2… Насколько близко он подошёл к созданию взрывчатого вещества?
– Фотокопию трактата я передал в научный отдел для изучения. Судя по их первым отзывам, Витус – грамотный химик, проделавший серьёзную работу по данной теме.
– Какая легенда у внедрённого в окружение Витуса агента?
– Дело в том, монсеньор, что аналитический отдел никогда не считал Витуса достойным своего внимания и по его поводу заявку в агентурный отдел не подавал.
– Ве-ли-ко-леп-но! – По слогам произнёс архиепископ. – Наши аналитики приготовили для меня очередной милый сюрприз. Давно я не беседовал с ними о высоких материях… Черкните у себя пометку и, как только в моём рабочем графике найдётся свободное время, соберём аналитический отдел, всем составом, для серьёзного разговора.
– Я уже записал, монсеньор. Вам угодно узнать, каким образом была получена копия трактата?
– Сделайте одолжение.
– Витус отдал черновик своего научного труда в мастерскую переписчика-каллиграфиста. Он является нашим агентом и всегда снимает фотокопии с наиболее значимых, по его мнению документов.
– Агента наградить. Что касается Витуса… Он уже пытался предложить кому-нибудь результаты своих исследований?
– Точной информации нет. По-видимому, ещё не пытался. Такая вероятность существует, потому, что отойдя от дел, он продолжает консультировать бывших коллег по Цеху, а также специалистов в области металлургии.
– Консультирует бесплатно? В качестве дружеской помощи?
– Да. Хотя, с его стороны были случаи продажи других своих изобретений.
– Например?
– Недавно он передал красильщикам новый закрепитель, улучшающий стойкость цвета окрашенных тканей, и получил за это неплохие деньги.
– Ясно. Не бедствует, но и от заработка не отказывается. Витус набирает учеников?
– У него есть помощники, делающие за него всю грязную работу. Теоретические основы им не преподаются, поэтому учениками их назвать нельзя.
– Нужно внедрить к нему в лабораторию нашего человека. – Сказал Берхард. – Придумайте соответствующую легенду. Пускай это будет недоучившийся студент из Остгренцского университета, желающий получить знания, которые позволят ему зарабатывать себе на жизнь.
– С факультета естественных наук?
– Нет. Тогда Витус может насторожиться и отнестись к нему с подозрением. Насколько я знаю, не все мастера-практики доброжелательно настроены к людям, имеющим университетское образование. Законченное или нет, им неважно. Агент должен представиться философом, или медиком… Пускай будет философ из богатой семьи, недавно бросивший надоевшую до смерти учёбу. Найдите ответственного неофита, основательно проинструктируйте, снабдите деньгами, которыми он сможет расплатиться за обучение. Его задача – втереться в доверие, узнать, каковы дальнейшие планы Витуса относительно изобретённой им взрывчатки. Если наши худшие опасения начнут сбываться, то учёного придётся ликвидировать, как бы прискорбно это ни звучало. Я буду лично молиться за упокой его души, умоляя Несотворённого Отца проявить милосердие к несчастному представителю рода человеческого, в своей беспечности открывшему людям ужасающее по своей силе оружие. Мы обязаны вмешаться, иначе военные Энгельбрука сразу же заинтересуются «смесями моментального воспламенения» и могут использовать их отнюдь не в мирных целях. Тогда жертвы будущих войн увеличатся в десятки, если не сотни раз.
Стоит ли это жизни одного единственного человека? Думаю, да. Благая цель всегда оправдывает средства для её достижения, не так ли?
– Вы совершенно правы, монсеньор. Я законспектировал все ваши рекомендации. Можно переходить к следующему пункту доклада?
– Надеюсь, это не про то, как один из сумасшедших учёных создал оружие на основе деления ядер тяжёлых металлов?
– К счастью, нет, монсеньор. Донесение от нашей службы безопасности. В последнее время среди младших братьев Ордена появилась группа недовольных. Они распространяют нездоровые идеи, дурно влияющие на остальных братьев.
– Нездоровые? – заинтересовался архиепископ. – Как мило. Продолжайте.
– Мне неловко об этом говорить, – смутился секретарь, – но они активно критикуют руководство Ордена, включая…
– Договаривайте, брат Изидор, договаривайте.
– …включая вас, монсеньор.
– И чего же хочет молодое поколение?
– Они обвиняют руководство Ордена в том, что проводимая по отношению к Западному герцогству политика ослабляет позиции Востока. Планы реализуются плохо, принятые меры запаздывают, инициатива безвозвратно упущена. Из всего этого они делают вывод, что… – секретарь закашлялся и не договорил.
– …Командора Ордена Зрячих нужно сменить, – закончил за него Берхард.
– Простите, я не смог произнести это вслух, монсеньор.
– Приятно узнать, что среди нас есть люди, переживающие за состояние дел в Ордене, и желающие сделать более эффективной проводимую им политику. Когда вы сказали про «нездоровые идеи», я уж было решил, что речь пойдёт о требовании отменить целибат. Не нужно краснеть, брат Изидор, мы сейчас обсуждаем не ваш случай. Пожалуй, мне следует побеседовать с этими, как вы выразились, «недовольными». Старикам не грех иногда поучиться у молодых. У вас есть соответствующий список?
– Да, монсеньор. Зачитать?
– Не сейчас. Впрочем… – Архиепископ задумался. – У меня возникла мысль. Эти юноши хотят посодействовать Ордену в борьбе с его врагами. Что ж, такую возможность я могу им предоставить. Сколько имён в вашем списке?
– Пять, монсеньор. И они не совсем юноши…
– Значит, выберем троих, самых достойных. – Сказал Берхард, не обращая внимания на последние слова секретаря. – Завтра с утра пригласите их всех ко мне на беседу. Я буду разговаривать с каждым в отдельности. Если они будут убедительны и окажутся верны своим идеалам, то кандидатов для выполнения заданий, о которых мы с вами сегодня говорили, искать больше не придётся.
– Мой завтрашний доклад отменяется? – С беспокойством в голосе проговорил брат Изидор.
– Только основные тезисы в письменном виде.
– Как прикажете, монсеньор. У вас есть ко мне вопросы по докладу?
– Нет. Можете быть свободны.
Архиепископ вернулся в свою опочивальню за книгой, в которую записывал воспоминания, потом снова поднялся в рабочий кабинет. Удобно устроившись за столом, он перечёл последнюю страницу и стал писать дальше:
Не помню от кого, мне приходилось слышать высказывание: с нами непременно случается то, чего мы изо всех сил стремимся избежать. Я не сразу понял заложенный в него смысл, а когда осознал, стало гораздо легче преодолевать трудности, в том числе те, которые сам для себя создал. Со временем стало легче контролировать свой страх, а для этого нужно признаться самому себе, что в этом чувстве нет ничего постыдного. Страх, лишь обостряет инстинкт самосохранения, и если отбросить его в сторону, заменив никчёмной бравадой, это неминуемо приведёт к катастрофе. Но, если страху поддаться, то он парализует волю, превращая человека в жертву обстоятельств.
Всё это я постиг гораздо позже, а в момент взрыва мне было так страшно, как никогда в жизни. Меня настигли страхи, сформировавшиеся в тот момент, когда я впервые увидел выбранное Клаусом место для охоты на голема. Тонкий, просвечивавший на солнце потолок казался таким ненадёжным, готовым рухнуть от малейшего сотрясения, не говоря уж о взрыве. Едва бросив цилиндр, я прикрыл голову руками, но обрушение произошло совсем в другом месте. Обвалился пол. Возможно, это было связано с тем, что прежде чем взорваться, цилиндр отлетел под ноги Стражу. Когда взрывчатка сработала, под каменным великаном разверзлась бездна, он свалился туда и, падая, пробил потолок, а также пол нижележащей каверны. Клаус стоял на самом краю пролома, но не ему было суждено туда упасть. От провала в разные стороны поползли моментально расширявшиеся трещины, а самая длинная из них разверзлась прямо подо мной.
